«««Назад | Оглавление | Каталог библиотеки | Далее»»»

Прочитано: 30%

         В какой-то момент времени в помещении появился начальник, к которому, назвав его по имени и отчеству, обратился мой сосед по кровати с такими словами: "У меня язва желудка, большая кровопотеря, а вы в течение 4 часов трижды забирали по пол-литра крови". На что получил ответ: "Ты не захотел работать с нами, сбежал на Кавказ, захотел стать народным целителем, депутатом, но мы тебе там проломили голову и сломали ключицу, так вот, у нормального мужчины должно быть 16 единиц крови, у тебя осталось только четыре. Операции ты не выдержишь. Ты не жилец". Мой собеседник сел на кровати и накрылся одеялом - не хотел, чтобы я видел его слёзы. Вскоре в палате появились две весёлые девушки. По распоряжению начальника этого мужчину увезли в хирургическое отделение вместе с кроватью. Его я больше не видел.
         Что касается меня, то тотчас после доставки в травматологическое отделение мне напротив вены несколькими слоями лейкопластыря прикрепили резиновый цилиндр с тонким для иглы отверстием посередине. Через это отверстие в течение 4 часов мне делали три инъекции какой-то жидкости, после чего я каждый раз впадал в некое забытьё. Больше в этот день мне ничего не вводили, так как закончилось рабочее время. Ночью, придя в себя от лекарств и отравления, я понял, ЧЕГО они добиваются, поэтому с трудом сорвал цилиндр с руки и кое-как остановил сильное кровотечение. Утром я попросил пришедшего начальника отделения по-хорошему отпустить меня домой. Он пообещал решить вопрос и ушёл в соседнюю комнату. Вскоре ко мне с улыбкой подошла медсестра, которая постоянно готовила растворы для ЭВТАНАЗИИ. 21 ноября я наблюдал два таких случая. В руках у неё была всё та же колба, из которой получила смертельную дозу женщина. Обнаружив отсутствие у меня приспособления для введения иглы в вену, она пришла в крайнее негодование и тотчас стала искать другое место на моей руке, куда можно было бы ввести иглу. Но я информировал её о том, что начальник решает вопрос о моём выходе из "процесса лечения", и она ушла. А через пару минут вновь вернулась с колбой с твёрдым намерением закончить экзекуцию. Тогда я встал с кровати и предупредил её, что, если мне не принесут одежду, я уйду из отделения в одних трусах. Медсестра ушла и вернулась с вальяжным мужчиной выше меня на голову, но явно не спортивного телосложения. Этот мужчина приказал мне немедленно лечь в постель и продолжить "лечение", на что я, мягко говоря, ответил отказом. Тогда он предложил мне сесть в кресло, в котором накануне "залечили" женщину, на что я тоже ответил отказом. После чего мужчина сказал, что меня сейчас свяжут и положат в постель. Я понял, что за жизнь надо биться, и нанёс удар, но в лицо бить не стал - кулак прошёл мимо носа...".
         Старая военная закалка помогла Владимиру Александровичу мобилизовать ослабленный организм и вырваться из травматологического отделения 4-й городской больницы Санкт-Петербурга. И ещё настойчивость любимой женщины, которая сняла его с конвейера смерти. Он вышел из больницы без нательного креста и денег, но живой.
         - Но сколько одиноких пациентов прошло, проходит и ещё пройдёт этот "конвейер"? - спрашивает сегодня В.А. Косолапов у горпрокурора и других властных лиц города в своих письменных заявлениях. И не только спрашивает, но и обвиняет городскую власть в том, что у неё под носом по коридорам 4-й городской больницы бродит неминуемая смерть, об истинной сути которой знает каждая санитарка, но не губернатор.

«««Назад | Оглавление | Каталог библиотеки | Далее»»»