«««Назад | Оглавление | Каталог библиотеки | Далее»»»

Прочитано: 61%

         Ничего нет странного и в том, что Клайд Толсон не участвовал в оргиях в "Плазе". Тридцать лет прошло со времени его первой встречи с Гувером, и это был уже не тот красивый молодой мужчина, который привлек внимание главы ФБР в 1928 году. Ему было пятьдесят восемь лет, и в отличие от Гувера, его здоровье резко пошатнулось. В пятидесятые годы его часто госпитализировали по поводу болезни глаз. Кроме того, у него была язва двенадцатиперстной кишки. Затем он перенес несколько инфарктов и ему была сделана операция на сердце.
         Гувер и Толсон всегда оставались близкими друзьями. Когда у Толсона умирала мать в Айове, Гувер прибыл туда, чтобы оказать ему моральную поддержку. В свою очередь Толсон присутствовал на похоронах сестры Гувера, Лилиан. В работе они могли полностью положиться друг на друга, и это связывало их крепче всего. Физическая любовь шла, очевидно, своим чередом.
         Существует еще одно свидетельство интереса Гувера к женским нарядам. Оно относится к эпизоду, имевшему место в Вашингтоне в 1948 году, за десять лет до оргий в "Плазе". Источниками являются два человека, оба гетеросексуалы, оба профессионалы, добившиеся успеха на своем поприще. Тогда в течение нескольких месяцев они посещали один вашингтонский притон, "Мэйстат", место встреч гомосексуалистов. В "Мэйстате" они завели дружбу с Джо Бобаком, пятидесятилетним сержантом интендатской службы, служившим в Форте Майерс.
         - Бобак, - вспоминал один из свидетелей, - был типичным геем, с определенным налетом шика. Он знал старших офицеров в Пентагоне, даже сенаторов и конгрессменов, которые также были гомосексуалистами. Для нас это были необычные люди. Этот ореол таинственности завораживал нас.
         Однажды вечером в 1948 году эти два молодых человека сидели в машине у "Мэйстата" с одним из постоянных партнеров Бобака, молодым человеком лет двадцати пяти. С заговорщическим видом он достал пять-шесть фотоснимков и показал остальным. На первой фотографии был изображен мужчина в женском платье. Нетрудно было узнать в нем Дж. Эдгара Гувера.
         В этом вечернем платье он лежал на кровати. На нем был светлый парик, но лицо было узнаваемо. Эта "женщина" выглядела безобразно. Ничего сексуального не происходило, по крайней мере на тех снимках, которые мы видели. На первом снимке не было больше никого. Рядом с кроватью стоял туалетный столик. Сначала мы подумали, что это фотомонтаж, и голову Гувера приставили к другому телу. Однако остальные снимки не оставили у нас сомнения в их аутентичности. Их снимали под разными углами, и были видны другие люди, а Гувер был на всех снимках. Это была вечеринка.
         Мы познакомились также с двумя другими парнями через сержанта Бобака. Они сказали, что бывали на вечеринках гомосексуалистов, которые посещал и Гувер. Бобак говорил, что бывал в доме Гувера.
         Мы тогда были слишком юны и неопытны, чтобы в голову могла прийти мысль о том, что кто-то из этой компании захочет воспользоваться снимками для шантажа. На первом плане, похоже, было любопытство. Мы даже не представляли себе, какое значение для крупной общественной фигуры может иметь репутация подобного рода. Для нас это было забавным курьезом. Мы посмотрели снимки и отдали их назад. Затем эта тема всплывала в наших разговорах один-два раза - и все. Вскоре мы перестали поддерживать контакты с этим кругом людей.
         Вряд ли пути этих двух свидетелей и Сьюзен Розенштиль когда-либо пересекались. Юноши, видевшие эти фотографии, ничего не знали о связи Гувера с Розенштилем.
         Пускаться в сексуальные эскапады, да еще в компании такого человека, как Розенштиль, было для Гувера непростительной оплошностью. Ведь миллионер нашпиговал свой дом в Манхэттене потайными микрофонами с крыши до фундамента. Гости и прислуга находились под неусыпным наблюдением. С Розенштиля вполне могло статься установить "жучки" в "Плазе" и записывать на
         пленку все сексуальные оргии или приказать сфотографировать Гувера в женском платье.
         Мейер Лански, утверждавший, что Гувер не представлял никакой опасности, что его "сделали", тесно сотрудничал с Розенштилем. По словам миссис Розенштиль, однажды ее муж сказал, что "благодаря Лански и этим людям мы всегда можем заставить Гувера помогать нам".
         Этот мафиози не любил случайностей и страховал себя против всяких неожиданностей. Фотокомпромат на Гувера и был такой страховкой.
         В июле 1958 года, вскоре после первого эпизода в "Плазе", Гувер приказал своему управлению внутренней разведки подготовить доклад об организованной преступности. Это было сделано для успокоения общественного мнения, взбудораженного известием о сходке крестных отцов мафии в Апалачине. Этот доклад в двух полновесных томах все еще остается засекреченным. В констатирующей части говорится:
         "Отдел специальных расследований подготовил монографию по мафии и представил ее на утверждение директору. Эта монография констатирует следующее: "Мафия действительно существует в США. Она существует как особая преступная клика или каста, занимающаяся организованными видами преступной деятельности. Мафия в основном состоит из лиц сицилийско-итальянского происхождения или их потомков..."
         Это, конечно, шло в разрез с точкой зрения Гувера, и его реакция была двойственной. Неофициально он хоть и неохотно, но признавал факт существования мафии, однако узнав, что копии доклада были разосланы другим высшим должностным лицам правоохранительных органов, включая министра юстиции Роджерса, он взорвался и приказал вернуть все разосланные материалы. Никто за пределами ФБР никогда не читал этот доклад, о котором Гувер впоследствии отозвался как о "полном вздоре".

«««Назад | Оглавление | Каталог библиотеки | Далее»»»