«««Назад | Оглавление | Каталог библиотеки | Далее»»»

прочитаноне прочитано
Прочитано: 39%


         Алджера Хисса засадили в тюрьму на основании всего лишь одной конкретной улики: совпадения шрифтов машинки, на которой были отпечатаны копии официальных документов, предъявленных Чамберсом, и машинки, которой пользовались в семье Хисса. В качестве образцов взяли письма, отпечатанные Хиссом на своей машинке. Хисс при поддержке нескольких экспертов-свидетелей заявил, что машинку подвергли специальной обработке с целью его дискредитации.
         Возможно, мы никогда не узнаем, действительно ли Гувер опустился до того, что стал фабриковать улики против невиновного человека. Однако документально подтверждено, что в 1960 году он рассматривал возможность использования лживых слухов для нейтрализации члена компартии, "разоблачив" его перед коллегами как осведомителя ФБР. При этом он, правда, предостерег своих сотрудников от излишнего риска, сказав, что данную операцию можно проводить лишь в том случае, если она "обещает полный успех и не скомпрометирует ФБР".
         Когда ему сказали, что план операции предусматривает подделку машинописи, Гувер выдвинул возражение, однако не против самой идеи.
         - Чтобы модифицировать пишущую машинку до полного сходства с известной моделью, потребуется большое количество образцов текста и много недель работы в лаборатории, - заявил шеф ФБР.
         Вне зависимости от того, прибегало ФБР к фальсификации в деле Хисса или нет, ясно одно, для Гувера было важнее извлечь из этого дела как можно больше политической выгоды, а не справедливое отправление правосудия. Эти слухи он начал тайно распространять еще с 1945 года, задолго до сенсационного заявления Чамберса. Сначала этим занялся Уильям Салливен, который в ту пору ходил у Гувера в любимчиках. Салливен рассказал кое-что католическому священнику, отцу Джону Кронину, человеку правых взглядов.
         Примечательно, что именно Салливену Гувер через несколько лет доверил "КОИНТЕЛПРО" (COINTELPRO) - программу контрразведывательных мероприятий ФБР, имевшую целью дискредитацию и преследование неугодных групп всеми возможными средствами, включая подделку документов.
         Что касается отца Кронина, то он, как утверждают некоторые источники, отразил обвинения в адрес Хисса в письме, разосланном католическим епископом Америки. В 1947 году такое письмо получил и конгрессмен Ричард Никсон. В недавнем интервью Никсон заявил, что "ФБР и Гувер не сыграли никакой роли в деле Хисса. Гувер был лоялен по отношению к Трумэну... Он вряд ли мог приказать своим ребятам быть на побегушках у комитета".
         Однако, по словам отца Кронина, Никсон поддерживал постоянную связь с ФБР через агента Эда Хаммера.
         - Хаммер звонил мне каждый день, - вспоминал Кронин. - И я, передавал информацию Дику (Никсону), который тогда знал, что с ней делать...
         В досье ФБР содержится подтверждение того, что Никсон отрицал сорок лет спустя. В декабре 1948 года на конспиративной встрече в отеле он заявил агентам, что "в прошлом году очень тесно сотрудничал с Бюро и с министром Никольсом лично" по делу Хисса.
         Задолго до возникновения дела Хисса Никольс стал своим человеком в офисе другого республиканца - члена Комитета по антиамериканской деятельности, конгрессмена Карла Мундта из Южной Дакоты, который также был близко знаком с Гувером.
         - Они обедали вместе, - вспоминал бывший помощник Гувера Роберт Макгафи, - и были членами одного и того же карточного клуба. Сенатор всегда говорил мне:
         "Если вам нужно поднять какой-то вопрос, мы обсудим это за игрой сегодня вечером".
         Гувер снабжал Мундта информацией о Хиссе, начиная с 1945 года. Во время интенсивной фазы операции в 1948 году, по словам того же Макгафи, "Никольса вызывали наверх, ну где-то пару раз на день... От мистера Гувера поступало даже больше предложений, чем от мистера Мундта, по части того, где нам лучше искать информацию".
         Получил ли Мундт доступ к досье ФБР?
         - Досье? Конечно, - сказал Макгафи. - Он имел доступ к информации, содержавшейся в досье, которые хранились у мистера Гувера. Это были личные отношения.
         Гувер изобрел прекрасный способ защиты. Если какой-то политик просил показать ему какое-нибудь досье. Гувер тут же писал письменный отказ. Однако, как рассказывает Макгафи, агент, который лично доставлял отрицательный ответ на Капитолийский холм, одновременно передавал требуемую информацию, иногда устно, иногда отпечатанную на простой бумаге без каких-либо опознавательных знаков. В исходящую же документацию подшивалась копия отказа, "доказательство" того, что запрос не был удовлетворен. Бумаги, свидетельствовавшие о попустительстве консервативным политикам, просто уничтожались.
         В 1992 году из посткоммунистической Москвы пришло официальное подтверждение правоты Алджера Хисса, отрицавшего свою вину. Дмитрий Волкогонов, военный историк с мировым именем и советник президента Ельцина, объявил о своих открытиях, сделанных в результате работы в закрытых архивах. Он назвал обвинения в адрес Хисса "совершенно безосновательными".
         "Не существует ни единого документа, который подтверждал бы данные о сотрудничестве мистера А. Хисса с советской разведкой, - писал Д. Волкогонов. - Тот факт, что он был в пятидесятые годы осужден, является результатом либо дезинформации, либо юридической ошибки".

«««Назад | Оглавление | Каталог библиотеки | Далее»»»



 
Яндекс цитирования Locations of visitors to this page Rambler's Top100