«««Назад | Оглавление | Каталог библиотеки | Далее»»»

Прочитано: 8%

         Разумеется, проблема не нова; как центральная для Запада она обозначилась еще в начале XX века, и это президенту Франции Жоржу Клемансо, знаменитому "Тигру", принадлежат слова: "Наступает время, когда капля нефти значит для государства и народа столько же, сколько капля крови" (по странному совпадению, в дни воины в Заливе Франция направила сюда авианосец "Клемансо" с полком боевых вертолетов на борту). Но в конце столетия актуальность этих слов возросла многократно, особенно если учесть, что в III тысячелетие человечество, несмотря на все разговоры об альтернативных источниках энергии, вступает с преобладанием традиционных углеводородных энергоносителей: нефти, газа, угля. И кровь последних войн XX столетия - от Ирака до Чечни - оказалась густо перемешена с нефтью.
         Первой войной нового типа, войной XXI века стала война в Заливе, и эту констатацию можно считать уже общим местом. Однако до сих нор под этой новизной подразумеваются, в основном, технологические особенности войны; между тем с точки зрения некоторых экспертов как раз такая "новизна" далеко не столь бесспорна, как представлялась в дни войны в Заливе и сразу же после нее, когда общественное сознание было подавлено телевизионными образами будто бы точечных ударов. Реальность же, скрытая за фасадом блестяще сконструированного пропагандистского мифа, оказалась несколько иной, на чем я подробнее остановлюсь ниже.
         Но до сих пор за рамками внимания большинства пишущих о войне в Заливе (по крайней мере, в России) остается другой ее аспект, с которым и соотносится, на мой взгляд, ее подлинная новизна. А именно: то, что она стала первой в XX веке войной, развязанной сверхдержавой при отсутствии сколько-нибудь соизмеримого геополитического соперника. СССР, хотя формально и продолжал еще существовать, не только не использовал своих возможностей для того, чтобы осадить США, но и реально способствовал расширению сферы влияния своего бывшего противника и обретению войной совершенно нового качества: войны коалиции стран Запада (при вспомогательной роли некоторых арабских государств и стран Восточной Европы), осуществляемой как карательная операция против энергоресурсной страны Третьего мира. А формальная опора на ООН и СБ показала, что, с концом "Ялты и Потсдама", началась неизбежная эволюция этих международных организаций, отражавших структуру и баланс сил, сложившихся после Второй мировой войны и с изменением этого баланса неотвратимо меняющих свои функции.
         Прежде всего по этим своим характеристикам, а не только по числу вовлеченных в конфликт стран, произведенным разрушениям и числу жертв война эта и заслуживает данного ей определения субмировой. Ведь после 29 ноября 1947 года, то есть после принятия резолюции ООН о разделе Палестины, в этом регионе уже состоялось несколько арабо-израильских войн, а также ливанский кризис и иракско-иранская война, именуемая иногда первой войной в Заливе; по числу жертв и длительности последняя превзошла каждую из арабо-израильских войн. И в иных условиях, то есть при сохранении СССР как сверхдержавы, вторая война в Заливе, несомненно, осталась бы просто иракско-кувейтской, то есть локальной войной, и не приобрела бы черты войны миров, которые столь впечатляющим образом зафиксировал в своем дневнике, найденном в окопе на окраине Кувейт-сити, безвестный иракский солдат. "На второй день наземной войны бои и налеты тяжелых бомбардировщиков интенсивно продолжались в небывалых масштабах. Они применили все виды техники: самолеты, танки, артиллерию, бронемашины, ракеты дальнего действия (long range missiles) и все разновидности наступательных и оборонительных вооружений, которые ранее были разработаны в Европе и повсюду в мире для использования их армиями коалиции в Третьей мировой войне с Восточным блоком (курсив мой - К.М.)... Да погибнет Запад! Да погибнут и трусы, которые объединились с ним" ("A Diary of an Iraqui Soldier". Center for Research and Studies on Kuwait, 1994, p. 20).
         Парадоксальным образом эту интуитивную догадку сброшенного в бездну отчаяния рядового разгромленной армии подтверждает холодный анализ одного из американских генштабистов: "Мы всего лишь применили военную доктрину, разработанную для войны с советскими вооруженными силами. На протяжении всей своей карьеры я готовился к этой войне, и разница заключалась лишь в том, что изменилась территория. Мы готовились сражаться в Европе" (Eric Laurent, "Guerre du Golfe. Les secrets de la Maison Blanche", t. II, Olivier Orban, 1991, p. 338).

* * *

         Активизация соперничества великих держав в зоне Персидского залива, именуемого "великим водным путем древности", относится к началу XX века. До этого здесь безраздельно господствовала Англия, и русский консул в Багдаде А.Ф. Круглов писал в апреле 1900 года: "Порты Персидского залива не видят почти никаких военных судов, кроме английских, претендующих на какое-то особое право наблюдать за водами, которые они, досконально изучив, стали считать как бы своими" (цит. по: И.П. Сенченко, "Персидский залив: взгляд сквозь столетия". М., 1991, с. 12-13). И он же, чуть позже: "Все изменилось до неузнаваемости; точно электрический ток прошел по всей Европе, направлявшей свои взоры на этот теплый залив, роль которого в общегосударственной мировой политике получила уже другое значение, другой смысл... И нам, русским, придется, вероятно, выступать со всею своею энергиею, чтобы быть в состоянии отстоять право на преимущественное участие в делах южноперсидской окраины".

«««Назад | Оглавление | Каталог библиотеки | Далее»»»