«««Назад | Оглавление | Каталог библиотеки | Далее»»»

прочитаноне прочитано
Прочитано: 60%


         Это и было важнейшей целью перестройки. А.С. Панарин пишет: "Находящееся в страхе перед большинством правящее меньшинство всеми силами стремится и будет стремиться к политическому, идеологическому и моральному разоружению большинства - превращению его в пассивно-безоружный объект чужой воли" (6, с. 213).
         Суть информационно-психологической войны заключается в нанесении народу тяжелой культурной травмы. Это понятие определяют как "насильственное, неожиданное, репрессивное внедрение ценностей, остро противоречащих традиционным обычаям и ценностным шкалам", как разрушение культурного времени-пространства (по выражению М.М. Бахтина, хронотопа; сам он называл такие культурные травмы "временем гибели богов"). Теория культурной травмы возникла именно в ходе анализа нарушений национальной идентичности.148
         Культурная травма - это именно агрессия, средство войны, а не реформы. По словам П.А. Сорокина, реформа "не может попирать человеческую природу и противоречить ее базовым инстинктам". Человеческая природа каждого народа - это укорененные в подсознании фундаментальные ценности, которые уже не требуется осознавать, поскольку они стали казаться "естественными". Изменения в жизнеустройстве народа в РФ именно попирали эту "природу" и противоречили "базовым инстинктам" подавляющего большинства населения.
         Многие народы пережили культурные травмы, и это надолго определяло их судьбу. В теоретическую модель культурной травмы хорошо вписывается русская Смута начала XVII в. Тогда же в обиход вошли понятия, точно соответствующие сути современной теории. Автор первого на Руси трактата "Политика" хорват Ю. Крижанич ввел тогда слово чужебесие как смертельно опасное для народа внедрение чужих нравов и порядков. Он писал: "Ничто не может быть более гибельно для страны и народа, нежели пренебрежение своими благими порядками, обычаями, законами, языком и присвоение чужих порядков и чужого языка, и желание стать другим народом" (25, с. 635). В России 90-х годов чужебесие было не болезнью народа, а специально занесенной ему инфекцией.
         Культурная травма, нанесенная советскому народу, в начале 90-х годов привела к культурному шоку. Он привел к тяжелому душевному разладу у большинства граждан. В начале 90-х годов 70% опрошенных относили себя к категории "людей без будущего". В 1994 г. "все возрастные группы пессимистически оценивали свое будущее: в среднем только 11% высказывали уверенность, тогда как от 11 до 92% по разным группам были не уверены в нем" (26). Летом 1998 г. (до августовского кризиса) на вопрос "Кто Я?" 38% при общероссийском опросе ответили: "Я - жертва реформ" (в 2004 г. таких ответов 27%).
         В результате перестройки масса людей утратила связную картину мира и способность к логическому мышлению, выявлению причинно-следственных связей. В этом состоянии у населения РФ отсутствует ряд качеств народа, необходимых для выработки проекта и для организации действий в защиту хотя бы своего права на жизнь. Можно говорить, что народ болен и лишен дееспособности, как бывает ее лишен больной человек, который еще вчера был зорким, сильным и энергичным.
         Некоторые политологи, чтобы охарактеризовать состояние народа, используют понятие субъектности, то есть степени способности данного общества быть субъектом истории, самому определять свою судьбу. Историк А.И. Фурсов пишет о том, какое воздействие оказала перестройка на эту способность народа России: "Сквозь все неадекватности и глупости курса Горбачева - а их было немало - прочеркивается железная логика, работающая на формирование нового класса социальных хищников, "тремя источниками, тремя составными частями" которого стали номенклатура, криминалитет и иностранный капитал плюс примкнувшие к ним "шудры" из совинтеллигенции, мечтавшие стать буржуазией.

«««Назад | Оглавление | Каталог библиотеки | Далее»»»



 
Яндекс цитирования Locations of visitors to this page Rambler's Top100