«««Назад | Оглавление | Каталог библиотеки | Далее»»»

Прочитано: 82%

         Дж.Стиглиц констатирует: "Россия представляет собой интереснейший объект для изучения опустошительного ущерба, нанесенного стране путем "проведения приватизации любой ценой"... Программа стабилизации-либерализации-приватизации, разумеется, не была программой роста. Она была нацелена на создание предварительных условий для роста. Вместо этого она создала предварительные условия для деградации. Не только не делались инвестиции, но и снашивался капитал - сбережения испарились в результате инфляции, выручка от приватизации или иностранные кредиты были растрачены. Приватизация, сопровождаемая открытием рынка капитала, вела не к созданию богатства, а к обдиранию активов. И это было вполне логичным" (Стиглиц, с. 81, 176).
         То есть, реформаторы под аплодисменты широких слоев интеллигенции совершили ошибки, которые можно было предсказать чисто логическим путем (и их предсказывали с большой точностью). Это ошибки тривиальные. Чтобы их не видеть, надо было впасть в аномальное, болезненное состояние сознания. Но надо же когда-то заняться лечением!
         Были и более важные ошибки, которые не обязан рассматривать Дж.Стиглиц, но обязана понять российская интеллигенция. Реформаторы убили хозяйственный организм, а строения его не знают. И всякие ссылки на реформы Тэтчер, у которой якобы учился Чубайс, на приватизацию лавочек и мастерских в Польше при Лехе Валенсе - ложь и издевательство над здравым смыслом. Никакого подобия это не имеет промышленности СССР, которая представляла из себя один большой комбинат. Не может врач, на руках которого из-за его ошибки умер пациент, не задуматься о сути этой ошибки, не раскопать ее причин. Это было бы противоестественно, противоречило бы главным нормам врачебного сознания. Но ведь интеллигенция, призывавшая народ поддержать реформы, как раз и выступила в роли врача, обещавшего вылечить болезни нашего хозяйства. И вот, совершены тяжелые ошибки, хозяйство загублено - и никаких признаков рефлексии.
         Были ли эти ошибки неизбежны, стояла ли перед реформаторами и их "группой поддержки" сложная задача, на которую не могла дать ответа экономическая наука? На этот вопрос можно ответить вполне определенно: нет, никаких непреодолимых сложностей не было, провал реформы был надежно предсказан специалистами самых разных политических направлений. Дж.Стиглиц подчеркивает: "За последние пятьдесят лет экономическая наука объяснила, почему и при каких условиях рынки функционируют хорошо и когда этого не происходит" (Стиглиц, с. 253). Причина нашей катастрофы - именно смесь политического интереса ("страха") и невежества.
         Перечислим, кратко, главные ошибки, совершенные в ходе реформы в РФ. Они взаимосвязаны, и их трудно расположить в иерархической последовательности. Можно сказать, что была совершена одна большая фундаментальная ошибка, которая слегка по-разному видится с различных точек зрения.
         Как известно, в качестве цели реформ было декларировано превращение советской хозяйственной системы в экономику свободного рынка, причем западного (и даже не вообще западного, а англосаксонского) типа. Когда в 1988-89 гг. академики от А до Я (от Аганбегяна до Яковлева) заговорили о переходе к свободному рынку, это поначалу воспринималось как мистификация, как дьявольская хитрость ради каких-то политических махинаций, которые задумал Горбачев. Казалось невероятным, чтобы наши миллионы образованных людей поверят в эту нелепость. Немногие видные западные экономисты, которые могли в тот момент вставить слово в каком-нибудь интервью для советской прессы, тоже были в недоумении. Например, английский историк экономики Теодор Шанин в интервью "Известиям" (25 февраля 1989 г.) сказал: "Меня смущает, когда у вас говорят о свободном рынке Запада. Где он? Его нет. Скажем, цены на молоко в Англии определяет правительство, а не рынок".
         Чуть позже Дж.Гэлбрейт сказал об этих планах наших реформаторов более откровенно: "Говорящие - а многие говорят об этом бойко и даже не задумываясь - о возвращении к свободному рынку времен Смита не правы настолько, что их точка зрения может быть сочтена психическим отклонением клинического характера. Это то явление, которого к нас на Западе нет, которое мы не стали бы терпеть и которое не могло бы выжить" ("Известия", 31 янв. 1990).
         Психическое отклонение клинического характера - вот как это воспринималось западными специалистами, не имеющими причин лгать!
         Навязывая обществу определенную доктрину реформ, политики, в том числе с академическими титулами, утверждали, что они опираются на самую современную и эффективную экономическую теорию - неолиберальную. Политики были недобросовестны, в этом уже не может быть сомнений. Но со стороны интеллигенции вера в теорию, которой никто не изучал и никто не обсуждал, смахивает на идолопоклонство. Ведь даже сами творцы этой теории честно предупреждали, что она имеет ограниченное поле действия, а именно - общество, проникнутое "духом капитализма", т.н. "протестантской этикой" наживы как благой высшей цели. Лауреат Нобелевской премии по экономике Дж. Бьюкенен так определил то условие, при котором экономическая теория обладает полезностью: "Теория будет полезной, если экономические отношения распространены в достаточной степени, чтобы возможно было прогнозировать и толковать человеческое поведение. Более того, экономическая теория может быть применима к реальному миру только в том случае, если экономическая мотивация преобладает в поведении всех участников рыночной деятельности" (Дж. Бьюкенен. Конституция экономической политики. Расчет свободы. М., 1997. Т. 1. С. 53).

«««Назад | Оглавление | Каталог библиотеки | Далее»»»