«««Назад | Оглавление | Каталог библиотеки | Далее»»»

Прочитано: 47%

         Кажется, приводили и слова Владимира Соколова, теперь уже покойного замечательного поэта, звучащие с запредельным отчаянием: "И зачем мне права человека, если я уже не человек?". В самом деле, подмена воистину дьявольская: права человека сделались отрицанием прав народа, а человек-то с правами - это, конечно, не рядовая личность, а или хам с телевидения, или плут размера Чубайса и Абрамовича, вокруг которых пасутся стада адвокатов.
         Десять лет мы говорим одно по одному, а цинизм за эти десять лет стал в десять раз циничнее, лицемерие - во столько же лицемерней, несправедливость - несправедливей, разделительная черта между богатыми и бедными - глубже, слёзы - горючей. Единственная поправка, что кусок хлеба появился. Всё остальное - во имя закрепления существующего порядка.
         Но если ничего в сущности своей не меняется - доколе без толку возмущаться?! Всё равно никакого толку, никто не услышит. Что было возмущаться моей героине, когда изнасиловали её дочь и принялись выгораживать насильника! Она видела: не поможет никто, государство и закон у нас слабых под защиту не берут. Хоть в ногах валяйся, хоть слезами залейся, хоть криком закричись. Поэтому надо было становиться сильной, даже и вопреки закону. Но это и не вопреки закону, а в отсутствие закона, без которого весь существующий веками порядок покосился и полюса добра и зла поменялись. Оттого и пошла моя Тамара Ивановна добывать справедливость своей правдой. Другого выхода она не нашла. Честь дороже суда и свободы. И таких историй, как в моей повести, десятки и сотни по России в последние годы; я ничего не выдумывал, а воспользовался следственным делом и, что называется, "близко к тексту" рассказал, как это бывает, расширив лишь круг героев, расширив его настолько, чтобы мы могли находиться в нём все, сколько нас ни есть на Руси. Судьба-то у нас одна, горемычная.
         - Ваша повесть - из жизни народной. Так раньше писали. Теперь слова "народ", "народный", "народность" (скажем, "народность литературы") не услышишь и не прочитаешь. Они не в ходу, и будто отменены сами эти понятия. Почему?
         - Отменены не только эти понятия, исчезло и их содержание, то, к чему прилагаются понятия. Не стало рабочего класса, крестьянства, составлявших сердцевину народа, вместо них - наёмная сила, арендаторы, что-то временное, ненадёжное, перекатное по рынку, не образующее рабочих династий. Или вот ещё - аграрии - нечто духовно не вросшее в землю, существующее на каких-то странных правах, при которых плохой урожай - беда, а хороший урожай - ещё больше беда.
         Но самое невероятное: в народе и надобности не стало. К нему не обращаются больше за поддержкой во дни испытаний, а уж какие ещё испытания нужны, если не те, что пали на Россию с начала реформ? Не звучит обращённый к народу зов мобилизации на жизненно важные стройки, не передаётся его профессиональный и человеческий опыт, его услуги в воспитании молодёжи. Всё мимо, мимо и мимо, всё на чужой лад, под завезённую сурдинку. Строительных рабочих набирают в Турции и Таджикистане, нефть и газ качают вахтовики с Украины и из Молдавии, картошку и капусту выращивают китайцы, они же продают нам свинину, цыпляток мы завозим из Америки, воспитанием молодёжи занимаются штурмовики самого мессира Воланда, облепившие густо каналы и страницы.

«««Назад | Оглавление | Каталог библиотеки | Далее»»»