«««Назад | Оглавление | Каталог библиотеки | Далее»»»

Прочитано: 88%

         В тюрьме полицейского управления меня подвергли тщательному обыску, отобрав всё содержимое карманов, включая носовой платок. Моя подборка фотографий, а также личные документы были опечатаны в конверте - для следователя федеральной судебной палаты. Хотя и здесь не объяснили причины моего ареста, было уже ясно, что моя деятельность в качестве советского разведчика в федеральной разведывательной службе на этом закончилась.
         В ходе первых допросов я признал, что являюсь разведчиком - что я мог ещё сказать? С этого момента я мог придерживаться только одной позиции: не отказываться от своего дела, но сообщать как можно меньше сведений моему противнику в лице следователя федеральной судебной палаты д-ра фон Энгельбрехтена.
         После первого допроса в Мюнхене была выдана официальная санкция на мой арест. Для его маскировки меня сразу же перевели в небольшую тюрьму в Линце-на-Рейне, а через несколько дней - в подследственную тюрьму в Кобленце. Зарегистрирован я был как "г-н Безымянный".
         Но бывают случайности, которые никто не может предвидеть. То, что меня так тщательно изолировали, возбудило любопытство заключённых, работавших уборщиками и поэтому пользовавшихся некоторой свободой передвижения. Один из них, который помогал заведующему этажом, сказал своему охраннику: "Послушайте, господин Безымянный, с которым нам запрещено общаться, это же господин Фельфе из Мюнхена. Я его там видел. Он живёт в доме, где жил доктор Ауэрбах, семья которого после его самоубийства выехала из этого дома. Я там часто бывал и видел господина Фельфе". Так сказал заключённый, хотя, кроме директора тюрьмы, никто не знал моего имени, а в газетах о моём аресте не появилось ни строчки. Пресса узнала об этом только через четыре недели.
         Однако моё советское руководство этими мерами обмануть не удалось. Оно сразу же узнало, что я и Ганс Ц. арестованы. Ведь, в конце концов, не был зафиксирован мой "признак жизни", то есть либо безобидная открытка на определённый адрес, либо какой-нибудь постоянно обновляемый знак на условленном месте, так что сразу же началось выяснение обстоятельств и были приняты необходимые меры предосторожности.
         Допрашивали меня два чиновника охранного отделения федерального уголовного ведомства шесть месяцев. Они ежедневно приезжали из Бонна в Кобленц. Тем временем БНД готовила для руководившего следствием судьи "дневник" моей деятельности, что трудно было сделать быстро. Так, предстояло отыскать и собрать все дела и прочие документы, которые когда-либо проходили через мой письменный стол и которые я хотя бы визировал. Они, как мне стало потом известно, заняли три большие комнаты. Пять человек заносили в растянувшийся на многие годы календарь всё, что я делал день за днём: служебные поездки, работа с корреспонденцией, телефонные звонки, переговоры, служебные обсуждения и совещания, встречи с сотрудниками БНД или ЦРУ. Учёту подлежали также счета по расходам за командировки и проведённые встречи, официальные протоколы и записи на листках календаря, даты всех отпусков.

«««Назад | Оглавление | Каталог библиотеки | Далее»»»