«««Назад | Оглавление | Каталог библиотеки | Далее»»»

Прочитано: 22%

         Поэтому, чтобы как-то поставить на место Хрусталёва, который вначале отрицал влияние своих вычислителей на сверхнормативное рассеивание бомб и упорно утверждал, что причина в чём-то другом и мы должны её ещё найти (это обычная позиция любого разработчика: сначала искать виновников на стороне, а не признавать свои ошибки), мне пришлось привезти во Владимировку А.С. Деренковского. Он очень не хотел лететь, так как панически боялся летать на самолётах и в конце концов приехал поездом.
         Но когда он появился в испытательной бригаде, это произвело неожиданно сильный эффект среди штурманов. Оказалось, что во всех училищах, где их готовят, в учебных аудиториях висят на стенах портреты знаменитых вооруженцев, поскольку штурманы одновременно являются и бомбардирами. И портрет Деренковского тоже висел во всех училищах, поскольку его прицел сыграл очень большую роль в успешных действиях нашей бомбардировочной авиации в годы войны, в том числе на Ту-2. Особенно ярким эпизодом в истории ОПБ-1Д стали налёты на Варшаву, когда перед взятием её нашими войсками произошло народное восстание. Обстановка сложилась так, что часть домов занимали немцы, а часть - восставшие патриоты. Нашей авиации пришлось бомбить дома, занятые врагом, в густонаселённом городе, причём точность прицеливания была настолько высокой, что бомбы с Ту-2 ложились прямо на конкретный дом. Эта операция принесла славу А.С. Деренковскому, и штурманы, впервые увидев живого классика - создателя ОПБ-1Д, очень почтительно отнеслись к нему. Меня это поразило, потому что для нас, в институте, Абрам Соломонович был обычным научным сотрудником. Он даже не занимал никакой высокой административной должности, а тут, при его появлении, все встали, хотя встречающие были в звании подполковника и выше.
         Когда появился Хрусталев и увидел Деренковского, он сразу как-то сник, хотя Абрам Соломонович не произнёс ещё ни слова - просто сидел и слушал. Мы же, участники лётных экспериментов, по очереди докладывали о результатах, полученных в процессе бомбометания с Як-28 на различных режимах. Тут Хрусталев решил взять инициативу в свои руки и обращается к Деренковскому:
         - Абрам Соломонович, вы же нас сами учили, что ветер надо мерять под собой...
         Тот взглянул на него и говорит:
         - Да, конечно, под себя надо ходить, не под чужих.
         Больше он не сказал ни слова, но этого было достаточно, чтобы уже на следующий день главный конструктор приехал безо всякого "золота" на груди и занялся делом.
         Но время было упущено, в срок мы не уложились. Тем не менее вычислительную часть прицела доработали, бомбы стали попадать в круг радиусом в несколько сотен метров, хотя этот показатель до норматива и не дотягивал. Работа по доводке прицела шла так медленно, потому что поиск причин рассеивания вёлся экспериментальным путём. То есть мы не применяли методы моделирования, наземной отработки прицела, а пользовались технологиями сороковых годов, хотя шли уже шестидесятые. Конечно, столь примитивный подход был не к лицу авиационной промышленности такой державы, как СССР, - дедовскими методами, путём лётных экспериментов определять приборные нелепости, которые были допущены разработчиками прицела. Но такое положение дел складывалось в результате политики Хрущёва, когда к авиации повернулись спиной и Як-28 оставался фактически каким-то уцелевшим "осколком" от тех разработок, что велись до провозглашения ракетно-космической доктрины. Самолёт успел попасть на вооружение стран Варшавского договора и его волей-неволей пришлось доводить.

«««Назад | Оглавление | Каталог библиотеки | Далее»»»