«««Назад | Оглавление | Каталог библиотеки | Далее»»»

Прочитано: 44%

         Хватает канистру и куда-то мчится. Фельдфебель спрашивает певца:
         - Ты тоже считаешь, что добро должно быть с кулаками?
         Тот с таким видом, будто нашел еще один редкий по красоте камешек и любуется им, отвечает:
         - Да, я считаю, что д-о-бро и кулак - это неразделимо. И кулачество д-о-лжно был-о о-статься при своем д-о-бре, пусть даже мир-о-едском.
         Весь в мыле, с бензином и с пачкой девятого номера своего журнала за 1991 год возвращается редактор-подкулачник.
         - Пожалуйста, коллеги фашисты, бензинчик высшего сорта. А это дарю вам журнальчик с прекрасными стихами одного бывшего металлурга. Такого антиленинского зоологизма вы еще не встречали. Пальчики оближешь! А вообще-то был бы рад видеть вас в числе наших подписчиков.
         Через пять минут бензин залит, и все в порядке. Певец партии садится за управление.
         "Vorwarts!" ("Вперед!") - командует фельдфебель. Мотор взревел, но машина ни с места. В чем дело опять? Оказывается, у тягача просто маловато сил, чтобы свалить памятник.
         Немец подзывает пальцем драматурга-ленинианца:
         - Все слезы льешь? А ну сбегай за хомутами!
         - За хомутами? А где их найти?
         - Где хочешь. Быстро!
         Ленинианец исчезает и минут через пятнадцать приволакивает полдюжины хомутов. Где взял, Бог весть! Может быть, выменял на свои пьесы.
         - Очень хорошо! - говорит фельдфебель и надевает хомуты на шеи русских участников погромной акции. Их впрягают в одну упряжь впереди тягача попарно: нардепа и петербуржца, певца партии и редактора-подкулачника, драматурга и вдруг откуда-то взявшегося поэта-металлурга, лауреата премии Ленинского комсомола.
         - Вперед, прихвостни! - командует немец. Мотор взревел. Петербуржец того гляди лопнет от натуги. Нардеп обливается апоплексическим потом. Певец в беспамятстве бормочет стихи: "Мужчины, мужчины, мужчины! Вы помните званье свое!" Подкулачник высунул язык, синий от ненависти к Ленину. Металлург приговаривает, задыхаясь: "Я человек рабочий. Десять лет простоял у мартеновской печи..." Наконец, а-а-х!.. Упал памятник! Все бросаются друг другу в объятья. Ура! Целуются, блаженно хрюкают. Памятник упал навзничь. Металлург вскакивает ему на грудь и, приплясывая, читает свои стихи, напечатанные в журнале.

         Здесь лежит в мавзолее суровый марксистский пророк,
         Под охраной лежит - до сих пор не живой, не покойник...
         Говорят, по ночам он по кладбищам рыскает сплошь,
         И никто не дает ему рядом обычного места...

         Ба! Да это Валентин Сорокин!
         Один немецкий солдат спрашивает другого:
         - Что такое "рыскает сплошь"? Можно так сказать?
         - Конечно, нельзя. Да черт с ним! На нас же работает.
         Вдруг появляются генерал и несколько офицеров. Фельдфебель докладывает, что тут происходит. Генерал доволен и говорит, чтобы всех русских построили. Фельдфебель командует: "Русские прихвостни, в одну шеренгу становись!" Становятся, но драматурга нет: куда-то незаметно исчез. Где он?

«««Назад | Оглавление | Каталог библиотеки | Далее»»»