«««Назад | Оглавление | Каталог библиотеки | Далее»»»

прочитаноне прочитано
Прочитано: 71%


         Между тем И-220 было присвоено дублирующее обозначение "Иосиф Сталин" (сами разработчики иронично называли его "Истребитель Сильванского") и началась шумная рекламная кампания (в соответствующих, разумеется, кругах) по его представительству. Макетную комиссию, каким-то непонятным образом допустившую чертежи к разработке, особенно сильно взволновал вариант "истребителя Сильванского" с двумя пушками, четырьмя пулеметами и бомбодержателями под крыльями: этот вариант в случае его воплощения вывел бы И-220 в разряд самых грозных истребителей мира - хваленый "Мессершмитт-109" и испытывавшийся самим Чкаловым поликарповский И-180 могли бы "отдыхать". И никто "наверху" почему-то совершенно не задумывался о том, что 23-летний (!) молодой человек, если он только не был скрытым гением, даже теоретически не мог обладать опытом, которым обладали всемирно признанные к тому времени авторитеты - Мессершмитт, Поликарпов и многие-многие другие, чьи имена навечно занесены в скрижали истории. Зато это прекрасно видел Лемишев, и понимая, к какой ужасной катастрофе идет дело, тем не менее не проявлял излишней суетливости, какую стали проявлять прочие сотрудники конструктора-недоучки: спасая свою шкуру от предстоящего разгрома, народ из КБ Сильванского стал потихоньку разбегаться кто куда, пользуясь любыми предлогами вплоть до служебных командировок, то в московское правительство "фирмы", то на смежные предприятия, а то и просто на пенсию.
         Тем временем наступил январь 1940 года - воздушные бои в Финляндии показали, что советские ВВС, невзирая на свое количественное превосходство, по качеству отстают от финской авиации на целый порядок. Современный истребитель требовался Красной Армии позарез, но невзирая на это, фактически еще не было внедрено в серийное производство ни одного более-менее способного завоевать перевес в воздухе проекта. Уподобляясь сумасшедшему камикадзе, Сильванский разрисовывал перед всевозможными комиссиями несуществующие прелести своего прочно застрявшего на стадии бесперспективных переделок И-220 до тех пор, пока всё же не убедил наркомат авиационной промышленности перенести его производственную базу для продолжения работ по доводке самолета из Сибири поближе к "центру цивилизации". В феврале КБ Сильванского благодаря поистине титаническим усилиям последнего все же переехало в Кимры под Москвой, но "главный" снова стал "перебирать харчами", и добился перевода в саму Москву.
         В этих переездах прошло драгоценное время, и построенный истребитель испытать в полете надлежащим образом так и не удалось. После длительных проволочек с окончательными расчетами Сильванский нанял одного за другим нескольких летчиков-испытателей, которые едва не разбились на том "хреновом дерьме", которое сам конструктор гордо называл "самым лучшим истребителем в мире". В конце концов руководство ЦАГИ прозрело, и решив больше резину не тянуть, передало в наркомат свое заключение, после ознакомления с которым новый нарком авиационной промышленности А. И. Шахурин приказал КБ Сильванского разогнать, опытный образец "Иосифа Сталина" передать в МАИ как учебное пособие факультета самолетостроения (чтобы будущие авиационные инженеры знали, как не надо проектировать), а самого главного конструктора привлечь к уголовной ответственности за подрывную деятельность. Сильванского все же привлекли, однако вовсе не за разбазаривание (читай - прикарманивание) народных денег, а всего лишь за то, что он, покидая со своим КБ Новосибирск в январе 40-го, без соответствующего разрешения прихватил с собой в Москву легковой автомобиль директора завода, воспользовавшись временным отсутствием последнего.
         Впрочем, в тюрьму Сильванский так и не попал, это известно точно, потому что "дело об угоне автомобиля" "усохло" практически сразу же после того, как было заведено, но дальнейшая судьба этого афериста весьма туманна. Известно только, что после смерти Сталина этот "самородок" какое-то время работал у Королева и предлагал генеральному конструктору ракет проект "весьма перспективного космического самолета", а также множество других грандиозных идей и "весьма великих замыслов", ни один из которых, впрочем, в реальность не воплотился.
         Первый помощник Сильванского по проекту "суперистребителя" И-220 Лемишев к концу 1940 года очутился в коллективе РНИИ (Реактивного научно-исследовательского института) под руководством конструктора И.А.Меркулова в Москве, который в то время занимался разработкой прямоточных реактивных двигателей марок ДМ-1/240 и ДМ-2/400 ("динамические моторы" диаметром 240 и 400 мм), и даже собирался применять эти двигатели на истребителях, правда, только в качестве ускорителей, так как специальных самолетов для них разработано еще не было. В январе 1941 года Лемишев в составе делегации советских военных экспертов отправляется в США на завод фирмы "Тurbo engineering corporation", специально созданной американским правительством в 1937 году для исследований возможностей разработки газотурбинных двигателей в интересах ВМС США. У американцев что-то там не клеилось с разработкой антикоррозийного покрытия для камер сгорания, а на широкомасштабные исследования от Конгресса ввиду нежелания Америки вступать в какую то бы ни было войну не поступало денег. Активные работы над реактивными двигателями в то время велись еще в пяти странах, от которых можно было получить какие-либо сведения или консультации, но Германия, Италия и Франция отпадали по вполне понятным причинам, а в Великобритании реактивными разработками занимались в основном частные фирмы, которые вовсе не собирались делиться с американцами своим опытом бесплатно или предоставлять им что-либо в долг, как того хотело английское правительство, надеясь задобрить будущих союзников, и потому единственным реальным партнером США в этой области оставался только Советский Союз.
         ... Вечером 15 февраля 1941 года Иван Лемишев вышел якобы за сигаретами из гостиницы "Рорайма" в Балтиморе, где располагались советские специалисты-реактивщики, и с тех пор никто из коллег его больше не видел и о нем больше ничего не слышал. Дальнейшие данные аналогичны сведениям, предоставленным Фрейзером и Бубновым, но разбираясь с периодом деятельности "соратника Ионы Якира", связанным с разработкой И-220, более тщательно, Кремнер вдруг обратил внимание на факт, который заставил его усомниться в кем-то давно подмеченной истине, гласящей о том, что чудес на свете не бывает. В одном из документов, посвященном деятельности Сильванского, как-то совершенно случайно промелькнуло слово "Алевас" - это было прозвище создателя "небывалого истребителя", которое дали своему шефу сотрудники конструкторского бюро в Новосибирске, и происходило оно от соединения первых слогов имени-отчества Сильванского (Александр Васильевич).

«««Назад | Оглавление | Каталог библиотеки | Далее»»»



 
Яндекс цитирования Locations of visitors to this page Rambler's Top100